Неточные совпадения
Камера, в которой содержалась Маслова, была длинная комната, в 9 аршин длины и 7 ширины, с двумя окнами, выступающею облезлой печкой и
нарами с рассохшимися досками, занимавшими две трети пространства. В середине, против двери, была темная икона с приклеенною к ней восковой свечкой и подвешенным под ней запыленным букетом иммортелек. За дверью налево было почерневшее место пола,
на котором
стояла вонючая кадка. Поверка только что прошла, и женщины уже были заперты
на ночь.
Маслова достала из калача же деньги и подала Кораблевой купон. Кораблева взяла купон, посмотрела и, хотя не знала грамоте, поверила всё знавшей Хорошавке, что бумажка эта
стоит 2 рубля 50 копеек, и полезла к отдушнику за спрятанной там склянкой с вином. Увидав это, женщины — не-соседки по
нарам — отошли к своим местам. Маслова между тем вытряхнула пыль из косынки и халата, влезла
на нары и стала есть калач.
Остальные женщины, — все простоволосые и в одних сурового полотна рубахах, — некоторые сидели
на нарах и шили, некоторые
стояли у окна и смотрели
на проходивших по двору арестантов.
На наре его обыкновенно
стоит сундучок аршина в полтора, зеленый или коричневый, около него и под ним разложены кусочки сахару, белые хлебцы, величиною с кулак, папиросы, бутылки с молоком и еще какие-то товары, завернутые в бумажки и грязные тряпочки.
Мы в шапках ходим около
нар, а арестанты
стоят руки по швам и молча глядят
на нас.
Когда они встали в дверях, Игнат поднял голову, мельком взглянул
на них и, запустив пальцы в кудрявые волосы, наклонился над газетой, лежавшей
на коленях у него; Рыбин,
стоя, поймал
на бумагу солнечный луч, проникший в шалаш сквозь щель в крыше, и, двигая газету под лучом, читал, шевеля губами; Яков,
стоя на коленях, навалился
на край
нар грудью и тоже читал.
«Очень уж здесь холодно», — подумал он,
постоял немного, бессознательно забыв свою руку
на плече покойницы, потом дохнул
на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив
на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел из подвала.
Сбоку, взмостившись
на нары,
стояла тоже сплошная толпа над музыкантами.
Я сидел тогда
на нарах; Сушилов
стоял передо мной.
Замочников ведет сцену,
стоя в проходе между
нарами и окном, зрители расселись и разлеглись
на нарах.
В казарме гомон. Четыре длинных, сквозных комнаты еле освещены коптящим красноватым светом четырех жестяных ночников, висящих в каждом взводе у стены ручкой
на гвоздике. Посередине комнат тянутся в два ряда сплошные
нары, покрытые сверху сенниками. Стены выбелены известкой, а снизу выкрашены коричневой масляной краской. Вдоль стен
стоят в длинных деревянных стойках красивыми, стройными рядами ружья; над ними висят в рамках олеографии и гравюры, изображающие в грубом, наглядном виде всю солдатскую науку.
Обширная камера под низко нависшим потолком… Свет проникает днем сквозь небольшие люки, которые выделяются
на темном фоне, точно два ряда светлых пуговиц, все меньше и меньше, теряясь
на закругленных боках пароходного корпуса. В середине трюма оставлен проход вроде коридора; чугунные столбы и железная решетка отделяют этот коридор от помещения с
нарами для арестантов. В проходе, опершись
на ружья,
стоят конвойные часовые. По вечерам тут же печально вытянутою линией тускло горят фонари.
Мужики, выпив и закусив, только что собирались пить чай, и самовар уже гудел,
стоя на полу у печки.
На полатях и
на печке виднелись ребята.
На нарах сидела баба над люлькою. Старушка-хозяйка, с покрытым во всех направлениях мелкими морщинками, морщившими даже ее губы, лицом, ухаживала за Василием Андреичем.
Вошли в сторожку: печь,
нары, две короткие скамьи, стол с лампой
на нём, книжка
на столе раскрыта, и, заслоняя спиною окно,
стоит, позёвывая, белобрысая, курносая девочка-подросток.
Вытянувшись друг возле друга,
стояли эшелоны. Под тусклым светом фонарей
на нарах двигались и копошились стриженые головы солдат. В вагонах пели. С разных сторон неслись разные песни, голоса сливались, в воздухе дрожало что-то могучее и широкое.
В женской камере, согласно русской пословице: «где две бабы — базар, где три — ярмарка»,
стоял положительный гул от визгливых голосов беседующих друг с другом арестанток, перемешанный с громким пестаньем ребят и криком последних. Типы арестанток тоже были все из обыденных, и лишь одна, лежащая в дальнем уголке камеры
на нарах, с сложенным арестантским халатом под головой, невольно привлекала к себе внимание.